--> Пласа Майор: главная площадь Оллии

Графиня переступила порог королевской резиденции, всё ещё наполовину смущённая, наполовину рассерженная приключением с котёнком. Но стоило, собственно, войти, как все мысли о неприятном инциденте исчезли сами собой, поскольку подошедший королевский распорядитель пригласил её занять место во главе стола рядом с королём. Сначала Элизабет решила, что она чего-то недопоняла или что обращаются не к ней. Но изумлённо приподнятые брови вошедших вместе с графиней дам сигнализировали, что все ближайшее сообщество слышало то же, что и она. Выбора не было. Следуя этикету, Элизабет кивнула собеседницам и последовала за распорядителем. Кажется, намечался скандал. Графиня даже не хотела начинать углубляться в мысли, кто же затаит на неё зло из-за этой прихоти короля. Гораздо важнее было хотя бы приблизительно прикинуть, что происходит.
Граф Брэкнелл в своё время поддерживал уважительно-дружеские отношения с покойным королём. Граф довольно часто появлялся в столице, посещал королевские балы, иногда они переписывались, время от времени Его Величество приезжал поохотиться на графские земли. С принцем у графа не было никаких совместных интересов, не было и особого желания их найти. Поэтому после коронации принца Джеймса последние полтора своей жизни граф провел преимущественно в замке, далеко от столицы и двора. После смерти супруга графиня так же ни разу не удостаивалась чести беседовать с новым королем. Что изменилось сейчас?
Король ищет супругу? Даже если оставить в стороне возраст и внешность, вдовствующая графиня не может стать королевой. Так что ― нет. Короля интересует торговля? Никогда не интересовала, и вдруг? Вряд ли. Королю нужен союзник? В борьбе с кем? После замирения Севера королевство живёт на удивление спокойно. Но если это мелочные придворные склоки, то графиня, вероятно, нужна как заслонка, приманка, повод отвлечь чьё-то внимание или просто подразнить кого-нибудь… Скорее всего, так.
Графиня вздохнула и встала возле указанного распорядителем места ожидать приветственной речи и официального начала ужина. Склоки так склоки, с королём не поспоришь. В конце концов, немного унижения и всё. Скоро начнется паломничество, в пути не до выяснения отношений, а там ― снова Кардью и повседневные заботы. Кстати, где Олаф? Свернуть голову кошке не такая сложная задача, правда?

Когда Его Величество произнёс речь и приступил к трапезе, знать оттаяла: вновь по пиршественному залу покатился лёгкий шумок ― перешёптывания благородных дам, неспешные беседы сильных мира.
Слова короля, правильные и красивые, оставили странное послевкусие: про Паломничество – явная формальность, а вот дальше… Сделать Ньюворлд сильным и процветающим, обсудить права и вольности, выбрать королеву ― замечательная последовательность. «Обсудить» на королевском языке ещё никогда не значило «дорогие вассалы, я хочу, чтобы вы были ещё свободнее и ещё могущественнее», правда? А «сделать Ньюворлд сильным»? У нас что, королевство слабое? Вот уж точно нет ― ни в военном, ни в торговом отношении ему сейчас ничего не угрожает: представители знати прочно держат и границы, и деньги. Что усиливать будем, Ваше Величество? Стало быть, читаем между строк… И то, что между строк прочитывалось, без меры настораживало графиню.
Возможно, где-то тут же крылись причины внезапного интереса короля к замкнутой и вовсе не светской графине. «Логично», ― Элизабет мысленно загибала пальцы. ― «Я не вхожу в политические кружки по интересам, но при этом связана с Монкрифами и являюсь матерью единственного наследника Брэкнеллов. Я связана со многими семействами торговыми узами, но ни с кем ― матримониальными или дружескими. Тёмная лошадка. Конечно». В такие моменты Элизабет невыносимо скучала по покойному супругу, который никогда не отягощал её необходимостью решать сложные вопросы взаимоотношений между благородными домами. Их супружество было столь спокойным, благодаря простому разделению: дом ― жене, политика ― мужу. И сейчас Элизабет очень хотелось домой: разбирать земельные тяжбы, высчитывать деньги на ремонт пристани около Кардью, определять стоимость сена на зиму… Запереться в лаборатории, в конце концов: ещё чуть-чуть и она сумеет довести до ума притирание от веснушек! И это будет успех ещё похлеще мази от прыщей, честное графское слово!
К Элизабет даже вернулось хорошее настроение при мысли о Кардью: о том, какое тепло поднимается сейчас от замковой стены, как клёны уже чуть-чуть обзаводятся красной каёмкой по краю листа, как пахнет поле перед самым сбором урожая.
Вопрос Его Величества вернул Элизабет на землю. Но даже напоминание о пренеприятнейшем инциденте не стёрло улыбку с лица графини.
― Конечно, Ваше Величество, непременно. Мой покойный супруг, да проведут его Благовестные истинной тропой, очень увлекался собаками. Я до сих пор содержу псарню. У нас отличные щенки, так что пожалуйте и Вы к нам, милорд. Особенно хороши наши края в ноябре ― охота на кабана, трюфели, если, конечно, Вам по душе сельские развлечения.

Графиня отпила из бокала. Терпкое и искристое, вино отлично утоляло жажду и согревало душу. Его Величество принял приглашение ― это было хорошо, может быть удастся продать ему пару щенков бладхаундов и официально получить статус поставщиков гончих ко двору.
Элизабет исподтишка разглядывала короля. Если бы не некоторая жеманность, Его Величество мог бы быть идеальным рыцарем: красивый, статный, изысканно вежливый не только в словах, но и в жестах и улыбках.
Элизабет неторопливо расправлялась с утиной ножкой в клюквенном соусе, орудуя фарфоровой двузубой вилкой, хотя искушение бросить непривычный предмет и взять ножку руками было почти неодолимым. Впрочем, королевский приём ― это королевский приём, и если Его Величество хочет мучить своих вассалов новомодными столовыми приборами, так тому и быть. Вот только зачем было соус подавать в серебряном подобии маленького молочника, вместо того, чтобы просто залить им утку? Изменчивая мода на платья никогда так не удручала Элизабет, как мода на то, чем, как и что поедать.
Но вот когда Его Величество заговорил о покойном графе Кардью, Элизабет чуть не поперхнулась. Большая потеря для Ньюворлда? Самый верный друг короля? Даже близкие и любящие графа не были бы способны так ему польстить (или так его обидеть?) ― граф был замечательным человеком, очень светским, лёгким в общении, остроумным, способным одной безобидной шуткой разрушить интригу и предотвратить вражду, но он никогда не был фигурой государственного масштаба, и никогда не стремился ею быть. Очевидно, что король не только не знал графа, но и не очень-то долго размышлял над только что произнесёнными словами. Но этикет, будь он проклят, этикет. Элизабет поблагодарила Его Величество, и в свою очередь, потупив взгляд, высказала подобающее памяти короля Ричарда.
Впрочем, следующие слова короля изумили графиню настолько, что она почти что лишилась дара речи. Чтобы взять паузу и придти в себя, графиня отпила ещё вина, надеясь, что её жест не выглядел слишком поспешным.
Выдохнув и придав лицу, как ей хотелось надеяться, самое вежливо-непреклонное выражение, Элизабет начала осторожно подбирать слова для ответа:
- Ваше Величество, Ваше приглашение делает мне честь, значительно превосходящую моё действительное положение. И всё же прошу Вас пощадить меня, ведь женщине не пристало разговаривать с мужчиной наедине. Даже с Вами, милорд. Ради памяти моего покойного супруга, который был, по Вашим собственным словам, другом Вашего батюшки, прошу Вас ― пересмотрите свою просьбу. Что бы Вы ни хотели обсудить, мы всегда можем это сделать прилюдно, лишь бы только наш голос не доносился до прочих.

--> Пласа Майор: главная площадь Оллии

Отредактировано Элизабет (2011-03-07 10:26:46)

Пласа Майор

Они оказались в узком коридоре, имевшим множество ответвлений. Сюда выходило бесчисленное количество дверей, и, не будь рядом Оливера, который успел освоиться во дворце, покуда сам Брайан болтался по площади, паж рисковал бы тут заблудиться. Но невозмутимый гвардеец указал им пальцем, советуя двигаться дальше по проходу, после чего ткнул налево. – Третий поворот, господин, Дэй. Лестница на второй этаж. На этаже вас встретят, думаю. – И после этого шагнул обратно, исчезая за окованной металлом дверью и растворяясь в предвечерней суете внутреннего двора.
-Ну, знаешь, я предпочитаю полную правду. – Фыркнул Брайан, казавшийся теперь совсем простецким парнем. Никакого высокомерия, никаких угроз. Только сейчас он выпустил ладонь Адайн, да и то лишь благодаря тому, что двигаться бок о бок в коридоре было бы проблематично. – И правда состоит в том, что я боюсь здесь потеряться... Я же родился и вырос в Хольстэде. Здешняя резиденция для меня совсем не дом родной.  Так что не пугайся, если зайдём куда-нибудь не туда. В конечном итоге выберемся... – он хотел уже двигаться дальше, в указанном гвардейцем направлении, как вдруг с изумлением обернулся на спутницу, превратно расценив её слова. – Дворецкие... с ... колом... в... одном... месте.... – проговорил он словно бы с сомнением. – Ну, знаешь ли, при его величестве таких обычаев отродясь не бывало, клянусь честью. Никого из его приближённых дворецкие не интересуют, скорее уж хорошенькие горничные... – Брайан расхохотался, запрокинув голову, и подмигнул швее. – Ну, ты как скажешь... А так поначалу заговоришь с тобой - и вроде совсем недотрога, не ожидал от тебя подобных речей... – о поцелуе, свидетелем которого паж оказался, он предпочёл не упоминать. Пусть красотка считает, что он ничего не видел и ничего не слышал. – Чувствую, далеко пойдёшь... – совсем уж по-свойски брякнул мальчишка и поспешно зашагал к лестнице, что должна была бы привести их на второй этаж.

-Извини, - коротко отозвался Брайан. Смутить его было вряд ли возможно, но вот то, что девица оказалась более невинной, чем он подумал, немного тревожило. Не хотелось бы неожиданностей с её стороны. Впрочем... Он же не провидец, чтобы угадывать все нюансы.
-При дворе такого наслушаешься, бывает, что одни непристойности в голову и лезут, - не то посетовал, не то похвастался юноша, поднимаясь по ступеням. Надо сказать, лестница, что вела в покои второго этажа из внутреннего двора, была не особенно вычурной, но, по крайней мере, чистой. Никто на ней явно не справлял нужду, не расплёскивал помои или нечистоты, а нишах пока что не попыталось уединиться ни одной парочки. Хотя, может быть, просто королевский пир не вошёл ещё в нужную стадию. – Думаю, твои мечты обязательно воплотятся в жизнь, - вполне серьёзно добавил Брайан, и это прозвучало не столько как пожелание, а, скорее как предсказание. Будто пажу было ведомо нечто, скрытое ещё от Адайн. Хотя... и здесь тоже не было ничего удивительного. Дэй был не новичок среди придворных, и, конечно, о дворцовой жизни оказался осведомлён куда лучше горожан.
   Лестница привела их в просторный холл с высокими каменными сводами. Здесь можно было заметить несколько скрытых бархатными портьерами проходов, а отсутствие окон компенсировалось светом факелов, закрепленных на стенах. Отголоски пира, что доносились из залов, расположенных на первом этаже, звучали приглушённо, но, в общем, вполне отчётливо. Музыка, звон кубков, гнусавые крики карлика-шута – всё сливалось в общий гул пьяного веселья.
-Вот и пришли, - паж огляделся, сам ещё плохо ориентируясь в оллийской резиденции, но тут из-за одной портьеры показалась дама. Лет тридцати, в тёмном шёлковом платье, она выглядела образцом скромности и добродетели – волосы, уложенные просто и без излишеств, полное отсутствие украшений и строго поджатые губы.
-Долго же вы шли! – дама явно расслышала слова Брайана, впрочем, ответ её прозвучал не упрёком, а мягким укором. – Меня зовут Дженифер, милочка, пойдём-ка со мной. – Она окинула спутницу Дэя придирчивым взглядом и поманила пальцем за собой за ту портьеру, откуда только что показалась. – Для начала мне нужно убедиться, что при тебе нет ни ножей, ни длинных булавок, ни подозрительных мешочков с непонятными порошками. Понимаешь, о чём я? – говорила дама деловито, но доброжелательно, будто появление швеи здесь было вполне предсказуемым и закономерным.

   Брайан же остановился в холле, передав подопечную с рук на руки Дженифер. Отыскал взглядом дежурившего у лестницы гвардейца. – Скажи его величеству, что я вернулся. И что всё в порядке. – А после этого расстегнул пряжку плаща и несколько раз махнул ладонью перед лицом. Паж порядком вспотел, бегая по площади...

Осмотревшись вокруг, Адайн машинально сняла с пояса шелковый кошелек и отошла от столика. Она рассматривала обстановку, дотрагивалась до предметов, словно вообще впервые была в таких комнатах. Судя по тому, как на секунду наморщился ее симпатичный носик, девушке не понравился здешний запах: пахло пустотой, которую вряд ли хоть кто-то любит. Адайн ничуть не смущалась присутствия Дженнифер, казавшаяся ей надоедливой.
- Кто знает, насколько это хорошо. Когда я начинаю все понимать, обычно об этом жалеют, - тягуче, практически нараспев произнесла Адайн, испытывая странное желание поставить эту женщину на место. До сих пор никто, кроме ее родителей и подруг не называл девушку на "ты". Это невольно заставило испытывать швею раздражение. Ее клиенты старались всегда вести себя подчеркнуто отстранено, особенно, те, которые были знакомы с ее отцом и матерью, нередко были гостями и друзьями семьи. Адайн не удивило, когда они все пропали из ее жизни с кончиной и разорением отца. О Селестине вообще мало кто жалел. Она видела как правило людей насквозь и не считала нужным скрывать увиденное.
Так или иначе Адайн, находясь в комнате, испытывала неведомый до сих пор дискомфорт от общения с Дженнифер, хотя обычно она легко вступала в контакт с людьми.
- А вы занимаетесь наймом прислуги? Или обыском? - вдруг задала вопрос Адайн, присаживаясь в одно из кресел и устраиваясь в нем поудобнее. - Вы не похожи на леди, способную себя защитить в том случае, если бы при мне оказалось оружие. Хотя у вас возможно туз в рукаве, - веселый тон мог бы сказать, как позабавило швею ее собственное предположение. Но обыск вывел девушку из равновесия, пока вдруг не начал казаться каким-то надуманным фарсом.

Услышав глубокий мужской голос, Адайн вскочила и с удивлением уставилась на вошедшего. Аметистовые глаза широко раскрылись, обозревая крепкую, богато одетую мужскую фигуру. Она не могла его не узнать, ведь именно ради его приезда девушка пришла на площадь. Прерывисто вздохнув, Райдинг поняла, что забыла поклониться и тут же опустилась в реверансе, который - вот спасибо отцу! - она давно заучила. Изящный, глубокий. Да и склонившись, девушка удачно спрятала замешательство от появления в этой комнате короля. Выпрямившись и отступив, Адайн наклонила голову в бок, пытаясь понять, что же происходит. Почему здесь появился король?
- Адайн... Райдинг, - откликнувшись на вопрос, сказала с заминкой девушка, даже не думая лукавить. - Дженнифер мне показалась странной, но судя по всему здесь все пропитано загадками. Вы правы, я часто слышу, что у меня приятная внешность.
Она отвечала машинально, силясь осознать, какие пути могли привести сюда короля. И знает ли он, что скромная швея могла узнать его? Застенчиво улыбнувшись и немного покраснев, девушка отпустила плащ и кинула его на кресло.
Надо чем-то заняться, зачем же меня вот так рассматривать? Это все так... так бессмысленно... Я хочу уйти!
Не зная куда себя деть, Адайн подошла к столу и взяла свой кошелек из фиолетового шелка. Пальцы стали безжалостно дергать его, перебирать складки.
- Я узнала вас, Ваше Величество. Сегодня... - голос девушки прервался, она быстро обернулась и снова вернулась к своему занятию. - Сегодня я пришла на площадь, чтобы увидеть как вы въезжаете в этот город. Оллия приветствовала вас, и я тоже.
Отбросив кошелек, Адайн повернулась и внимательно посмотрела на Джеймса. Ее лицо больше не выражало смятения, скорее, настороженность и задумчивость.
- Может быть, вы расскажете мне, Ваше Величество, почему Брайан Дэй привел меня сегодня в ваш дворец? Для меня это до сих пор загадка. Все очень странно.

Недоуменное выражение появилось на красивом лице Адайн. Так вот зачем позвал ее Брайан! Поухаживать за королем! Девушка чуть склонила голову, недоумение сменилось бесстрастной маской, скрывшей эмоции. Швея пожалела, что отдала свои вещи Дженнифер, которые могли бы помочь уйти отсюда. Но пока... проявить недовольство, непокорность было бы пока глупо. Еще неизвестно, чего именно захочет Джеймс Первый, хотя пока все весьма двусмысленно.
- Вообще-то я не служанка, Ваше Величество, я всего лишь швея, - отправляясь к двери, сказала Адайн. Она шла спиной к королю, ему не было видно лица, но голос звучал довольно доброжелательно. - Брайан Дэй сказал, что нужна помощь, но мне не сказал, что помощь требуется нашему королю.
Подойдя к двери, Адайн отворила ее и подманила Брайана. Сладким голосом, источавшим самую нежную ласку, она сказала:
- Его Величеству хотелось бы вина, - голос был сладок, но усмешка на губах не обещала юноше ничего хорошего. Девушка будто обещала "Ты поплатишься за обман". Обычно у ведьмы с теми, кто вот так нагло ее обманывал, разговор был короток. Хорошего проклятия хватало, чтобы человек, покляв годок жизнь и злую судьбу, начал задумываться о том, что во всем сам виноват. Тут все будет сложнее, но Адайн дала себе обещание, что потом разберется с молодчиком.
Вернувшись к королю, девушка улыбнулась:
- Мне не послышалось, вы назвали меня госпожой, сир? - Адайн пожала плечиком. - Какая же я госпожа? Просто швея, владею лавкой "Алая маска", в которую наведываются настоящие дамы. Раньше я жила в предместьях Оллии, там был мой дом. Но... пришлось переехать в город. Надо сказать, Брайан Дэй нерадиво выбрал вам прислужницу, я никогда раньше не была служанкой и ничего подобного не делала.

Если бы это было возможно, Брайан выругался бы вслух. Но, конечно же, подобное оказалось бы самоубийством. Он покинул комнату, оставляя его величество наедине с Адайн и ещё раз почтительно поклонившись у самого порога. А потом молча направился на конюшню.
Паж так хотел отдохнуть – искупаться с дороги, хлебнуть винца из оллийских запасов, просто выспаться… Ну, может, полапать какую-нибудь местную служаночку, что конечно же не отказала бы в нежности приближённому самого Джеймса I.
Но приходилось по приказу государя вновь тащиться в город…
«Обстановку посмотреть… И что, скажите на милость, я должен там увидеть?»
Дэй приказал оседлать себе лошадь – невысокую кобылку каурой масти – и, выехав во двор, обратился к двум слонявшимся там гвардейцам, что, очевидно, уже закончили дежурство.
-Берите коней, его величество приказал ехать со мной…
Разумеется, проверять или оспаривать слова Брайана никто не решился, и гвардейцы с ещё меньшей охотой, чем сам паж, потащились к стойлам, где их ждали уже отдохнувшие и вычищенные скакуны…
Вечерело. Дэй, получше завернувшись в плащ, подождал своих спутников и велел отворить ворота…
«Знаем мы эту обстановку… Какую деваху притащил, и красива, и не глупа, кажется, только вот на язык остра… И всё мало, так твою ж мать…»
Бывало, что паж позволял себе не особенно почтительные мысли в адрес своего господина, однако ж по выражению лица юноши никто о подобном не смог бы догадаться. Брайан был сейчас неразговорчив и сосредоточен – но и только. Разве что слишком уж резко хлестнул плетью лошадку, выезжая на площадь…

Торговая улица

Адайн сидела в кресле и чувствовала, как ее все больше охватывает напряжение. Вся ее фигура казалась одним сплошным обнаженным нервом, когда король встал, она сжала руки, как от холода и спрятала в складках платья. Немного опущенная голова скрывала взгляд, настороженный и недоумевающий. Пальцы нервно перебирали грубую ткань юбки. Девушка видела лишь ноги Джеймса, это мало увлекало ее. А желание вернуться домой росло с каждой секундой, Адайн уже решилась попросить отпустить ее, когда он отошел к окну. Теперь ей не было видно, где он стоит.
Когда же закончится эта утомительная миссия? Как же я устала... от вина стало душновато...
Адайн вздохнула, провела рукой по лбу, убирая огненные завитки с него и стирая несколько капелек пота. Да, вино было лишним. Давно она не попадала в такую ситуацию, когда любое слово, любое действие кажется нелепым и бестолковым. Непонимание, мучившее ее, становилось невыносимым, а терпением Адайн никогда не отличалась. Разумом она перебирала все предлоги, которые позволили бы ей сейчас уйти. Но ни один не казался достаточно весомым. Что же делать?
Как издалека девушка услышала слова короля. Она после нескольких секунд заминки встала и подошла к окну.
- Простите, сир, поверьте, я не хотела создавать такого... впечатления, - фиалковые глазищи устало моргнули. - Можно мне сказать откровенно? Я не люблю вино, оно туманит разум, а я предпочитаю мыслить трезво. И сейчас мне не понятно, сир, что я здесь делаю.
Адайн стиснула подоконник пальцами так, что они побелели. А губы превратились в ровную алую полоску, подрагивающую от волнения.

Ну, вот все и расставилось по местам. Адайн заметно погрустнела, ее окончательно поставили на место. Не спрашивай, если не просят, не думай, пока не скажут... Девушка задумчиво посмотрела вдаль. До чего же она докатилась? Как же хорошо было в ее мастерской, хозяйкой самой себе. Не иначе, нечистый шел вместе с ней рука об руку, ведя на площадь. Теперь она просто служанка, безмолвная и покорная.
Но разве есть такой закон? Почему тогда тайком приводить девушку и столько лгать? Служить каким-то придворным... Зачем я сюда пошла?
Однако проклинать свое любопытство и доверчивость время прошло. Поздновато как-то. Адайн глубоко вздохнула и безразлично ответила королю:
- Слушаюсь, сир, - опущенная голова задумчиво изучала подол взглядом. - Да, конечно, я верю своему королю, сир, - машинально добавила она, хотя плечико дернулось, будто смахивая настойчивую руку, недовольно. У Адайн давно вызывал раздражение снисходительный тон, она не считала себя хоть в чем-то провинившейся. Она была покорна и почтительна. А значит сейчас не заслуживала такого тона. Даже от короля.
О чем я думаю? Разве король не повелитель... Но он не должен никого принуждать... чувствую себя так, словно мне нож к горлу приставили. И ничего тут поделать не могу, я не железная...
Бесстрастно слушая Джеймса Первого, швея спокойно перебирала свои мятежные мысли. Желание уйти было настолько сильным и росло так быстро, что она с трудом удерживалась от стремления выбежать из комнаты. Все равно вернут. Да и скрывать особенно это не удавалось, в фиалковых глазах погасли искорки, они были такими печальными. Девушка чуть ссутулилась и продолжала смотреть все куда-то в сторону. Изображать радость и счастье она не умела, а в том, что она находилась наедине с королем, не чувствовалось никакого счастья.
Обычный мужчина, как сказала бы Селестина... Только власти больше. И одного его слова достаточно, чтобы остаться без головы... Да, превеликое счастье... Ладно, посмотрим, что будет дальше...Боюсь, что в итоге продолжения у нас с его величеством результаты получатся разные, очень разные.
- Мне жаль, что вы утомились, сир, - вежливо сказала Адайн, подходя ближе и напоминая себе, что если бы она была хозяйкой в своем доме, то почетного гостя, как хозяйка, должна была бы не только раздеть, но и искупать, как это делала мать. Это честь.
Только не красней...
И все же нежные щеки девушки покрылись румянцем, когда она взялась за пряжку и довольно ловко ее расстегнула. Адайн встречались разные пряжки, эта и впрямь оказалась туговата, но особых усилий не потребовала. Молча отстегнув оружие, швея положила его на стол и вернулась.
- Еще что-нибудь, сир? - спокойно поинтересовалась она, по-прежнему отводя глаза. Так было спокойнее.

Тяжелый вздох пришлось подавить, Его Величество решил заглянуть ей в глаза. Адайн нехотя отвела взгляд от стены и посмотрела на короля. Изящно изогнутые брови хмурились, губы девушки были твердо поджаты.
- Мое женское чутье молчит, сир, всегда молчит в мгновения необходимости, - это было сказано с жуткой досадой. Но швея и впрямь досадовала на свою интуицию, девушка давно уже не попадала в такую глупейшую безвыходную ситуацию. Если бы к ней пристал какой-нибудь хулиган или еще кто-то, Адайн справилась бы в два счета. Магия была всегда при ней. Но сейчас швее ничего не приходило в голову. Очаровать-одурманить короля? Сама мысль об этом казалась кощунственной и изгоняла любые хорошие идеи.
- Наверное, сир, должна, но я никогда ничего подобного не делала, - решив пойти по пути убеждения, Адайн грустно улыбнулась. - Боюсь, я буду неловкой, сир, неуклюжей и неумелой. И вы Оллию вообще не полюбите...
Услышав слова короля, швея все же тихонько вздохнула. Не помогло. Она не отвертится. Руки девушка, чуть подрагивая, легли на грудь Джеймса, и стали расстегивать золотые пуговицы дорогого кафтана.
Ладно, раз так... Значит придется действовать нахрапом... Но я не могу себя выдать! Что же делать? Не знаю...
Расстегнув пуговицы, девушка замерла и посмотрела в сторону. Ну почему ей так везет? Почему когда ее стали принуждать к чему-то, этим человеком оказался король? Адайн печально смахнула со лба золотистый завиток.
- Еще что-то, Ваше Величество?