В то же самое время Гретель за спиной хозяина проводила собственную ревизию, внимательно оглядывая трактирный зал из дверей кухни. Где-то за ее спиной возился Ганс, но его практически не было слышно – в отличие от завываний ветра за окном, которые с каждым новым заходом становились все заунывнее и протяжнее, набирая обороты и высоту. Девочка задумчиво посмотрела на господина Стримскаута, прямо таки лучащегося гостеприимством и радушием, пожала плечами и  пошла по залу, поправляя стулья и смахивая со столов невидимые крошки. Непогода разыгралась не так давно: еще с утра в небесах ярко светило солнце. Будь иначе, она бы очень удивилась энтузиазму хозяина, а так, - кто знает, кто знает… Обычных посетителей они сегодня вряд ли дождутся, но уж если кому нездешнему ляжет дорожка, то явно всерьез и надолго – вместе со всеми его делами, историями, проблемами… А также голодом, холодом и кошельком, в схватке которых на территории трактира выигрывал обычно последний, - правда, потрепанный и похудевший, но это уже мелочи…

Гретель заломила бровь – уже так характерно по-женски, узнаваемо и картинно, что, окажись рядом с ней сейчас Ганс, спутать их было бы нереально. Будущая хозяйка в мгновение ока оглядела гостя с ног до головы, оценив и плащ, с которого – воистину! – сейчас натает и набежит на пол лужа, и выглядывающий из-под плаща шутовской наряд – вот уж вовсе не по погоде… И улыбнулась: побудительными интонациями пронять ее было сложно, она не первый день работала в трактире, и прекрасно знала, - пока монеты не перекочуют из руки клиента в огромную ручищу добрейшего и милейшего господина Стримскаута, небеса не разверзнутся и Благовестные своей милостью никого не осенят… Но плох же будет тот хозяин – а тем паче хозяйка, коей девочка себя уже, конечно, считала – который не приветит и не улыбнется. И Гретель улыбалась: всем и всегда, - и нынешнему посетителю – с тем же радушием, что и обычно. От нее не убудет. Есть сотни мелких приятных вещей, которые заметно ускоряют обращение монет в нашем мире, но сами при этом не стоят и медного грошика!
Пока господин Стримскаут готовил плацдарм для решительного наступления, девочка ящеркой проскочила между ним и гостем, ловко подхватив у того плащ, и с деловым видом поспешила к камину: расправить, просушить, почистить… Действительно, в счет это вряд ли войдет... Но вот развернуться и уйти, не дав тяжелой намокшей ткани даже толком просохнуть?.. Гретель с интересом бы понаблюдала за тем, кто переборет искушение остаться и согласится, вновь укутавшись в мокрый холодный плащ, выйти на холод, - ведь счастье уже так близко, так возможно! На ее памяти такого не было еще ни разу. Девочка, от души, по-доброму веселясь, аккуратно пристроила мокрую ткань недалеко от решетки, - так, чтобы углями не прожгло, понаблюдала за тем, как от ткани потихоньку пошел парок, и снова вернулась к своему любимому занятию: вполглаза принялась наблюдать за разговором старших. Хотя… Она прищурилась и склонила голову на бок, еще раз осматривая посетителя. Старших? Нет, несомненно, еще чуть, и шут – а посетитель явно был шутом и ничуть не скрывал этого – в их крошечном городке явно стал бы знатным женихом. Но ведь и Гретель недолго ходить в простеньких некрашеных рубахах – года через два-три саму сватать будут. Сидя за спиной господина Стримскаута, а потому не боясь сейчас на этом свете ничего и никого, девочка покачала головой и, копируя манеры взрослых, ласково, но явно снисходительно улыбнулась: Мальчишка!

Лис, с улыбкой пронаблюдал за ловкими, спорыми движениями девчонки и в ответ на ее улыбку весело подмигнул хитрым зеленым глазом. Избавившись от мокрого плаща, юноша облокатился на стойку и пристроил рядом свой колпак - бубенцы на нем задорно тренькнули. Выслушав речь хозяина, улыбнулся еще шире
- Твоя правда, хозяин - в такую погоду, а вернее непогоду добрый честный люд по домам сидит. Псмотрим, что может предложить в оплату за стол и кров бедный путник - шут рассеянно вывернул карман своих трико, полюбовался подкладкой с довольно большой дырой - Странно, ничего... А ну-ка еще раз... - проделал те же действия и вытащил из пустого доселе кармана розовый бутон - О, это, наверное, для юной леди, проявившей сочуствие и участие к судьбе бедного замерзшего путника - с этими словами он, с изящным поклоном, положил цветок  рядом с колпаком.
- А куда же я положил?.. запустив руку во второй карман, юноша сначала вытащил запасные струны для лютни, потом пару разных перчаток, частый гребень, который непонятно каким чудом уместился в маленьком кармане плотно прилегающих трико, щетку, затем из кармана появились невероятно огромных размеров дамские пантолоны с рюшами, кои шут с большим изумлением осмотрел и затолкал в колпак. Растерянно почесывая макушку, Лис уставился на хозяина, несколько секунд помолчал и снова широко улыбнулся:
- Вспомнил! воскликнул он и щелкнул пальцами, в которых в тот же миг оказалась золотая монетка, исполнила изящную круговерть в ловких пальцах и волчком закружилась на стойке.
- Мне бы комнату на пару дней. Заплатить есть чем. И выпить. И поесть чего-нибудь... Выжидательно посмотрел на хозяина и принялся сгребать в сумку разбросанные по прилавку вещи. Оглянулся на девушку и с мальчишеским бахвальством вздернул подбородок

Кажется, вокруг всё было спокойно… Нет, конечно, простой горожанин так точно не сказал бы, выглянув в окно, но фон Швайнергартен точно не был простым горожанином. Он придержал правой рукой капюшон, что так и норовил сорвать с головы вконец обезумевший ветер, а левой – гарду меча. Остановился, пытаясь осмотреться и понять, в какую дыру его закинула судьба. Скакуна барон продал возле самой переправы через Хинбрун – породистый белоснежный жеребец был слишком заметным, чтобы разъезжать на нём и дальше. Так что теперь некоторое время предстояло передвигаться пешком.
Вроде бы, и правда, ничего подозрительного.
Огни трактира Курт заметил сразу и, заметив, направился в их сторону. Куда безопаснее было бы заночевать где-нибудь на берегу, постаравшись отыскать под деревьями сухой хворост и разжечь небольшой костерок.
Но, во-первых, в последнее время он привык охотиться в основном на двуногую дичь, а провизии с собой не припас. Стало быть, ночь оказалась бы не только холодной, но и голодной. А, во-вторых, погони определённо не наблюдалось – уж Курт бы заметил. И получалось так, что риск был оправдан. Барон мог позволить себе небольшую передышку, попросить плотный ужин, пару кувшинов вина и девицу, если тут водились не слишком безобразные, чтобы отдохнуть, собраться с мыслями и решить, что же предпринять дальше.
Благо деньги были.
Позванивая шпорами, он приблизился к входу трактир, толкнул дверь и, впустив вместе с собой порыв холодного ветра, вошёл в зал.
Не снимая пока что капюшон, новый посетитель приблизился к столику возле окна – в самом крайнем случае, окно можно будет разбить и выбраться на улицу. Впрочем, фон Швайнергартен искренне надеялся, что никаких крайних случаев тут не предвидится.
Рука, затянутая в замшевую перчатку, извлекла из-под плаща тугой кошелёк, а из кошелька – пару золотых. Золотые эти со звоном упали на деревянную столешницу.
-Каплуна в сметане с грибами. Мягкого хлеба. Сыра. Вина. Тёплую комнату на ночь. Пока что всё.
Беглый, но очень внимательный взгляд скользнул по присутствующим.
На стражников явно непохожи. Что хорошо. На гулящих девиц тоже – что плохо.
И он уселся за облюбованный столик, начав задумчиво стягивать перчатки. Кошелёк, само собой, был вновь предусмотрительно убран куда-то под плащ.

Вот тебе и “мухой”!.. Гретель едва успела забежать за господином Стримскаутом на кухню, как в зале послышался новый голос – еще один посетитель! Хозяин меж тем вместо того, чтобы встретить-приветить гостя, со страдальческим выражением лица оперся на кухонный стол и ухватился за поясницу. Неееет, не надо, не сейчас! Гретель с недоверием и осуждением посмотрела на трактирщика: вот так всегда – как разыграется непогода, как не захочется идти в зал, как настроение будет трубочку на крылечке покурить… И поди ж ты пойми, что на этот раз. Недоверие к жестокой хворобе в девочке явно пока пересиливало, но - хозяин всегда прав, и это главный закон – как на борту корабля дальнего плавания, так и на кухне придорожного трактира. Гретель только всплеснула руками и, решив до времени не поддаваться на провокации, продолжила свой путь к плите, где возился Ганс.  Сделать она успела шага три-четыре – дотянулась до подноса, взяла со стола кувшин, да на том дело и кончилось, ибо  - чтобы жизнь совсем-то уж медом не казалась - в пару к мужскому за спиной раздался переливистый женский голосок. Гретель вздохнула и, бросив на Ганса взгляд полный мольбы о помощи, поспешила обратно в зал. Больной спине добрейшего господина Стримскаута показывать язык Гретель все-таки не стала, - вдруг действительно беда, - хотя очень хотелось…
К посетителям Гретель выскочила, уже снова лучась улыбкой. Ведь, и правда: какой трактир не обрадуется гостю? Ловко обогнув стоявшую посередь зала девушку, Гретель поставила кувшин с вином – простеньким и не шибко дорогим, но от души сдобренным пряностями и печным теплом – перед замерзшим шутом:
- Одну минуточку, сударь! Ваш ужин скоро появится перед вами! – отставив поднос в сторону, быстренько присела в реверансе, будто придворная дама (знай наших!), походя подхватила бутон и поспешила к следующему заказчику:
- Добрый вечер, сударь! – по-детски миниатюрная ладошка проворно и почти незаметно стянула со скатерти пару золотых:
- Располагайтесь пожалуйста! Ужин и кров для путника всегда найдутся…
По правде сказать, этот “путничек” особого прилива радушия у Гретель пока не вызывал: взгляд холодный, недобрый и высокомерный. Тоже мне, принц кровей! Девочка ткнулась носом в бутон, с блаженным видом втягивая аромат, поспешно присела в неглубоком реверансе, смешно оттянув одной рукой край рубахи, и обернулась к третьей посетительнице.
-… у меня для вашей матушки подарочек!
- И вам вечер добрый! – девушку Гретель не помнила, хотя, в отличие от двух других посетителей, тут еще на подлете было видать, что гостья из местного околотка. Девочка улыбнулась ей – как можно приветливее и светлее, благодарно кивнула и жестом указала на один из свободных столов:
- Пять минут, я только на кухню и обратно, заказ передать!..

По воле Благовестных народа в трактире было немного, и никто из присутствующих особенных подозрений всё ещё не внушал. Вряд ли шут или девчонка, что вышла с кухни, могут оказаться стражниками. Да и потом, если уж откровенно, государственным преступником Курт не был, ничего из ряда вон выходящего не натворил – ну, подумаешь, кого-то ограбил, кого-то прирезал! – так что верятнее всего его не стали бы искать здесь, в этой глухомани. Впрочем, когда дверь вновь открылась, барон едва не вздрогнул, с трудом подавив желание вскочить и схватиться за меч. Усилием воли он заставил себя медленно обернуться к выходу и с облегчением увидел весьма привлекательную молодую девицу.
Это уж никуда не годится – дёргаться при появлении каждого крестьянина. Надо как следует выспаться…
Между тем для начала требовалось перекусить. Был, конечно, вариант потребовать, чтобы ужин принесли прямо к нему в комнату, но Курт определённо хотел хотя бы ненадолго забыть о перенесённых недавно лишениях, погоне, что некоторое время упорно не желала отставать и своём неопределённом теперь положении. Попросту говоря, господин Швайнергартен желал поразвлечься.
С некоторым неудовольствием он отметил про себя, что парня в шутовском наряде обслужили первым, затем перевёл взгляд на девчушку – выходит, это её зовут Гретель? – и, наконец, принялся внимательнее рассматривать новую посетительницу.
-Прошу вас, присаживайтесь ко мне, сударыня.
Поднявшись, барон скинул плащ, бросив его на соседний стол, который пока что был совершенно свободен, и отодвинул для девушки стул.
- Вы, должно быть, замёрзли. Сейчас принесут горячую еду и доброе вино, которые я прошу вас разделить со мной, надеясь, что мы сумеем развеселить друг друга приятной беседой.
Швайнергартен выдал свою самую очаровательную улыбочку, усаживаясь на прежнее место и проследив взглядом за Гретель, что собиралась передать на кухню его заказ.
А что, тоже ничего.  Молода, конечно. Ну, да молода – не стара.
Мысли барона ни коем образом не отразились на его физиономии, разве что взгляд стал чуть более мягким, мечтательным. И следом за тем он вновь потянулся к кошельку, дабы извлечь из него ещё один золотой.
-Милейший, - обратился он к молодому человеку, расположившемуся возле камина. – Вы совершенно правы, хорошая песня именно то, что нужно. Если она действительно мне понравится, я в долгу не останусь.

Отредактировано Kurt (2011-06-30 11:23:08)

Гретель поспешно подскочила к господину Стримскауту, с реверансом протянула ему на раскрытой ладошке золотые и скороговоркой выпалила заказ второго посетителя. Последнее было произнесено уже вполоборота к Гансу, ибо хозяин по-прежнему держался за спину и вообще особой прытью и резвостью не отличался, явно поставив своей ближайшей целью добраться до скамьи в конце кухни. Гретель не стала ему более препятствовать, удостоверившись, что плата хозяина вполне устроила, и бросилась составлять на поднос первый заказ:
- Нет, ну кто бы мог подумать, Ганс, в такую погоду,  – когда добрый хозяин и пса на улицу не выставит! – в такую погоду кому-то же не сидится дома! – девочка улыбалась: вечер больше не грозил обернуться пустым времяпровождением на теплой кухне, а это уже само по себе было весьма отрадно. К тому же в кармане рубахи она постоянно ощущала практически невесомый и такой хрупкий бутон – что тоже было хоть и незначительным, но более чем приятным фактом…
Осторожно поддев ногой дверь в зал, Гретель боком проскользнула в открывшийся проем и направилась к шуту, тщательно оберегая содержимое подноса ото всех мыслимых и немыслимых бедствий. Над глиняной посудой поднимался ароматный парок. Гретель потянула носом и с удовольствием узнала знакомые запахи, от которых рот моментально наполнялся слюной, а уж если знать, как эти блюда готовил добрейший господин Стримскаут!..
- Прошу вас, сударь, приятной трапезы! – девочка аккуратно расставила по столу еще горячие горшочки и миски: нежный гуляш, тушеный с зеленью и картофелем, перцем и… Гретель вдохнула поглубже, чуть прикрыв глаза от удовольствия, пытаясь распознать букет пряных трав, – тут наверняка не обошлось без участия Ганса, даже если хозяин об этом и не знает… Девочке всегда нравилось наблюдать, как эти двое – каждый по-своему - колдуют на одной кухне. Сырная запеканка, свежий душистый хлеб – все беспредельно просто… Но если ты живой человек, одаренный всеми органами чувств, то не сможешь не оценить по достоинству свое счастье.
- Чем богаты.., - Гретель склонила голову и забрала поднос, словно извиняясь за скромность яств, однако сама прямо-таки светилась гордостью, ожидая, когда очередной посетитель будет сражен наповал – с первой же ложки! Пожалуй, покорения мира сказочные злодеи ждут с меньшим воодушевлением… Вовремя спохватившись, девочка присела в реверансе и несколько смущенно улыбнулась:
- Не уверена, что оправдаю ваши ожидания, но с радостью приму участие в общем веселье… - когда все будут накормлены, напоены, и на втором этаже вас всех будут ждать уютные теплые комнаты, -   Гретель кивнула, подтверждая свои слова и перешла к окну:
- Сударь, ваш заказ уже готовится, немного терпения…
Как звать девушку, Гретель так и не вспомнила, поэтому просто улыбнулась ей:
- Думаю, в эти пять минут мы как раз можем поговорить, - девочка предпочла бы не впутывать в собственные дела посетителей, тем более таких, поэтому только языком прищелкнула от досады, увидев, что “дарительница” сидит за одним столом с заказчиком. Ну, да ничего не поделаешь…

Девушка с нескрываемым удовольствием пронаблюдала за дурачествами мальчишки-шута, потом перевела взгляд на Гретель:
- Как думаешь, красавица, чего бы нам такого попросить?  - едва удержалась, чтобы не засмеяться, глядя на серьезную мордашку девчонки: ну, как есть, сейчас отчитает за несерьезность и плутание от дела! Успеется еще по кухне-то бегать, никуда не уйдет… Агнеша повернулась к соседу, еще раз благодарно ему кивнула за щедрое приглашение, которое, увы, принять не может, встав, приобняла Гретель за плечи и повела к свертку. Девчонка, похоже, даже дар речи на мгновение потеряла от такого “дружелюбия”. Ну да ничего, простит, а то хватит уже взрослую из себя корчить.
- Это вашей матушке, Дагмаре. Передай, что соседка бабки Пирошки собственноручно собирала, настаивала и томила. Хвалится, будто такого терпкого и духовитого давно не получалось, что точно должно помочь. Главное, постарайся не застудить, в тепле его лучше всего держать, можно даже на печку на ночь закинуть…
Агнеша аккуратно развязала края платка, продемонстрировав девочке переливы на толстом мутноватом стекле бутыли,  и снова накрепко перевязала сверток…
- Что ж, мое дело меня здесь больше не держит. На гулянье бы задержалась, да бабка хватится, - я ей не обмолвилась даже, что из дому пошла, - с сожалением обвела взглядам зал – обоих посетителей, лютню, пряное вино на столе, вздохнула и махнула шуту:
-  А давай, мил-друг, что-нибудь яркое и задорное, чтобы уходить хоть и жалко, да легко было. Песни про красу девичью себе на сладкое оставьте, мне бы, - чтобы дорога до дому легко легла.
Притопнув каблучком раз-другой, Агнеша, смеясь, снова укуталась, постаравшись захватить тепла побольше. На прощанье попыталась дернуть Гретель за прядку, да и была такова: отвесила на выходе всем земной поклон, крикнула еще раз слова благодарности любезному хозяину заведения, и исчезла в сгущающихся сумерках,- только снег под подошвами сапожек захрустел – на крылечке, потом под окошком, и все тише и тише.

В самые снежные вьюги Ганс думал о кораблях. И чем крылатее был буран, чем плотнее он обнимал крыши и прижимал их к земле, тем выше и отважнее вздымались паруса в мальчишечьих мечтах. Каждую зиму Ганс мечтал об Оллии ― о соснах, спускающихся по каменистым берегам к самым волнам, о невозможно синих глубинах, синее, чем глаза Гретель солнечным утром…
Святые Вестники! Клятый бородавочник, полуночник, через три версты под корень!!!
Чертыхаясь про себя, Ганс в долю мгновения решал, что подхватывать ― сестру, набежавшую невесть откуда, словно голубиные перья на пятках отросли? поднос с кушаниями для важного по виду господина? свёрток, с которым Гретель обнималась так, как с братом родным, да и то только по праздникам?
Виртуозно сбалансировав поднос на пальцах одной руки (не первый год в разносчиках у господина Стримскаута, хэ?), Ганс ухватил Гретель за рубаху, помогая той погасить взятый разгон и уже встать на месте.
― Кто ужалил, сестрёнка? Пойти разобраться?
Но, увы, внимание Гретель было приковано совсем даже не к его геройской схватке с подносом и мальчишечьей браваде, у Гретель шла своя битва: свёрток неумолимо выскальзывал из рук, несмотря на все попытки ухватить его за круглый бок и призвать к порядку.
Беспомощно и тревожно Ганс наблюдал за тем, как бутыль тёмного зеленоватого стекла выскальзывает из платка, касается донышком скоблёного твёрдого пола, разлетается на несколько ровных осколков и заливает пол чем-то, что мгновенно наполняет кухню пряным, тающим, неуловимо знакомым запахом. Этот аромат легко перебивает другие (на кухне господина Стримскаута, на минуточку!), выстилает собой всё пространство кухни, тянется в зал...
Ганс поставил поднос на ближайший кухонный столик (коль Благовестные соизволят, не помрёт важный господин с голоду ещё три минутки) и бросился к сестре. Парень суматошно соображал ― уже начинать извиняться, или дать сестрёнке остыть пару минут. Получить затрещину ой как не хотелось ― рука у Гретель тяжёлая.

Находись сейчас возле Курта хоть кто-нибудь из его прежней ватаги, красотка-простолюдинка точно не смогла бы так просто исчезнуть из трактира, не познакомившись с бароном поближе. Однако теперь привлекать лишнее внимание было совсем уж некстати – только-только почувствовал себя на свободе и понял, что погоня не следует за ним по пятам – так что Швайнергартен остался сидеть на месте, барабаня пальцами по столу и ожидая, когда ему принесут заказанные кушанья. Слова шута вызвали лишь лёгкую усмешку.
Для того, чтобы заткнуть кому-нибудь глотку, я никогда не платил золотом. Дешевле да и проще эту самую глотку перерезать. Ну, или, на худой конец, вырвать язык.
Впрочем, ничего подобного вслух Курт, разумеется, не произнёс. Он облокотился на спинку стула, закинул ногу на ногу и повернул голову, всматриваясь в темноту за окном. Вдруг, вопреки всем ожиданиям и расчётам, там покажутся силуэты всадников, послышится конский топот и лязг оружия?
Но ничего, что смогло бы задержать на себе взгляд барона, судя по всему, там не наблюдалось. Кружилась метель, скользили тени, разогнать которые оказалось не под силу горевшему у входа фонарю.
-Спойте что-нибудь весёлое. В такую пору трудно не загрустить, особенно если до дома добираться ещё долго, а когда уляжется непогода, неизвестно, должно быть, и самим Благовестным. – И, чуть повысив голос, прибавил, услышав донесшийся со стороны кухни звон битого стекла. – Поторопитесь, пожалуйста. Я не люблю ждать.

Отредактировано Kurt (2011-07-04 17:46:10)

Извиняться не пришлось. Проворно собиравшая осколки Гретель вдруг замешкалась, а потом и вовсе обмякла и растянулась рядом с масляно поблескивающей лужицей. Запах, запах, запах ― знакомый до боли. Ганс, сведущий в травах и настоях чуть больше, чем прочие такие же двенадцатилетки (локти ― в царапинах, колени ― в синяках, ветер ― в голове), силился вспомнить ― опасно ли содержимое бутылочки для жизни, нужно ли спасать Гретель. А тем временем пролитый настой растекался и становился прозрачнее, словно ключ забил в том месте, где разбилась бутыль.
Ну, ё-моё. Мешки с мукой вымокнут. Гретель расстроится…
Ганс осторожно взял Гретель подмышки и оттащил её в угол кухни, с трудом уложил на широкую лавку. Гретель только перевернулась на бочок, умостила щёку на ладошке и сладко причмокнула, второй рукой обшарив лавочку, словно что-то искала во сне.
Ганс обернулся ко входу на кухню, заметил упавший цветок.
Что ты будешь с девчонкой делать!
Наконец, сжав в кулаке розочку, (да, не помни хоть: розочку во сне задушишь, а наутро Ганс будет виноват!) Гретель, улыбаясь, засопела.
Ганс же, по-прежнему борясь с памятью (настойка змеелиста? синеягодник с княженикой? волчья мята?), ухватил поднос для господина в камзоле и вышел в зал. В зале звенела весёлая песня, по воде, укрывшей пол на пол-ладони, шныряли кораблики с миниатюрными белоснежными парусами. Ганс улыбнулся морскому нашествию, вежливо стряхнул с плеча господина пару зарвавшихся крабиков, поставил перед ним кушания.
― Приятного аппетита. Простите, что задержались.
Казалось, пол, залитый водой, никого, кроме Ганса не волнует, а раз так ― значит, всё, как надо. Гансу хотелось смеяться ― так легко и хорошо было на душе. Миниатюрное море волновалось, где-то ближе к порогу трактира уже образовался прибой. Камин казался диковинным вулканом, расцветшим посреди волн.

Отредактировано Ганс (2011-07-06 09:54:20)

Звон бьющегося стекла и, мгновенно разлившийся в воздухе знакомый аромат
вернули его в реальность..
(..ох, как некстати прихватило.. И уже сильнее, чем прошлый раз..)
- Ганс! Гретель! - Стримскаут постарался придать голосу максимальную суровость..
- Мясо горит! Не слышите!? - Все еще придерживая поясницу, выпрямился и грозно нахмурился..
Гретель уже пришла в себя и близнецы, как один уставились на него..
- Гретель! Что это с тобой сегодня?
Эдак мы, глядишь, и вовсе без посуды вскоре останемся..
  И уже не глядя на близняшек (..ну поудивляются пару мгновений.. Не впервой..)
Уверенно шагнул из кухни..
Посторонился, пропуская, уже опомнившегося Ганса с заказом для гостя.. (..или это Гретель?
В такой суете немудрено и перепутать)
(Так.. С клоуном все понятно.. Пока, по крайней мере.. Гляди-ка, уже и петь наладился..
Славно..)
А вот второй гость, по одежде, явно из знатных (..и с чего это в такую непогоду, да без сопровожатых,
да при мече..) ему сразу не понравился..
Тут же вспомнились пересуды на рынке неделю назад о каких-то сбежавших каторжниках,
да об объявленных наградах за поимку..
(..не хватало нам еще "охотников за головами".. Да и руки, похоже, любит распускать..)
.. Но гость есть гость, и первое впечатление, не всегда..
- Я надеюсь, милостивые государи, небольшая заминка не испортит вашего
настроения, ну а мы добрым гостям всегда рады .. - Стримскаут широко улыбнулся и шагнул за стойку..
- Ганс, пошевеливайся! - это уже в сторону кухни (мальчишка знает меня уже давно и не обидится,
зная, что грозные интонации предназначены, в первую очередь для гостей..)

Отредактировано Стримскаут (2011-07-08 16:18:28)

А тем временем невидимые дурманящие кольца поднимались до самого потолка, змеистые вихри оплетали гостя в синем бархате, забирались под фартук трактирщика, проникали в лютню шута и переплетались с её струнами. Интересно, а у лютни бывают видения?
Аромат понемногу смешивался с выпитым вином, с теплом от очага, подёргивая реальность лёгкой дымкой, погружая каждого в свои сны. Или всех в один общий… Или вовсе даже не в сон…

Корень ветролистника? Отвар поддубовой луговицы?
Получив шлепок по заднице, Ганс только вздохнул - любители мальчиков появлялись в трактире нечасто, но регулярно. В жизни брата-близнеца хорошенькой девчонки бывают свои сложности. Ну не ссориться же из-за этого с посетителем? Интересно, почему всегда так - чем выпендрёжнее одёжка, тем вероятнее привычка лапать парнячьи попы?
Но господин Стримскаут не дал развернуться потоку мыслей, так что хихикнув морскому угрю, исполняющему кукарачу на носу господина со странными наклонностями, Ганс отправился раздвигать морские воды до самой кухни. По пути он вежливо поклонился даме, заказавшей чай (они что - с одного бала-маскарада сбежали? может, золото в украшениях не настоящее? иначе что бы здесь делала красотка в шелках и жемчугах?), сдул двухмачтовый, который каким-то ветром оказался на столе и смёл морские водоросли со скатерти.
- Уже бегу, господин Стримскаут!
На кухне кастрюли мирно булькали, а мясо даже и не думало подавать признаки беспокойства. Спасибо, добрый господин Стримскаут! Выручил пацана! Ганс поставил на медленный огонь ещё одну кастрюльку - вино, сахар, гвоздика, коричневая пахучая восточная гадость - слабость господина Стримскаута, душистый перец... В такую ночь, с такими посетителями - пригодится.
Буря за окном подвывала, море в зале шумело, Гретель сладко спала на жёсткой лавочке, словно на барской перине. Ганс улыбался.

Отредактировано Ганс (2011-07-12 09:19:02)